В минуты тяжелые юмор приходит,
Картинки с былого смешные встают,
Когда-то я помню: легла на проходе
В троллейбусе, тот что битком был набит;
Меня, ох, пинали и сзади, и сбоку,
Каблук мой упёртый железно стоял
Там дырке ступеней; и вид мой убогий
Как всех пассажиров тогда умилял;
Тут вдруг объявился герой из народа
И сразу же взялся за ножку мою,
А я же была - неразумной и гордой,
Отдернула ножку, а с ней и судьбу;
И он на руке настоять уж не смея,
Отвесил мне щедро прощальный поклон,
А я то бледнея, синея, краснея,
Была унесенная с транспорта вон.
Еще было дело, любила я очень,
Зефир, шоколад, ну и прочую сласть,
И как-то с подругой гуляли мы в Сочи,
И надо ж нам было на рынок попасть;
А там сколь народу всего, что не видно,
Товар, продавщицу; спина да спина,
И все покончалось, ну чтоб б не обидно,
Достанется всем, объявили, халва.
Еще простояли мы, как баобабы,
И вот показалось, что близко весы,
Пред нами скупились все русские бабы,
Но что на прилавке - мужские трусы...
Запутались мы в лабиринтах базарных,
И заняли очередь не за халвой.
А позже лишь где-то за стойкою барной
Мы страсть уталили тогда похлавой.
Ну, что же с трусами, семейными, кстати,
Приехав домой, предложили игру:
Мужчины в трусах сих стояли в умате,
Фемиды решали "на глаз" : "Who is who?"
О, сколько смешного бывало порою,
Ни в сказке сказать, ни пером описать,
И если смеялись, как я со слезою,
Советую Вам: продолжения ждать...
= to be continued =
Советую Вам: продолжения ждать...
= to be continued =
